13 февраля 2014 08:54

Злоупотребление алкоголем, диагностированный алкоголизм – с этими проблемами приходится сталкиваться в той или иной мере многим россиянам. Для кого-то это просто ссора с очень пьяным соседом, а для кого-то это трагедия в виде ДТП по вине нетрезвого водителя.

Последние годы характеризуются активной, по крайней мере публично, борьбой с потреблением алкоголя, которая, в частности, выражается в ограничении времени и пунктов его продажи. О том, как влияет политика властей на ситуацию с потреблением алкоголя, и о тенденциях заболевания алкоголизмом корреспондент портала "Сибинфо" побеседовала с главным наркологом СФО, главным врачом Кемеровского областного клинического наркологического диспансера Андреем Лопатиным.

– Андрей Анатольевич, в настоящее время вновь оживились дискуссии о необходимости ограничения продажи алкоголя в ночное время суток. С Вашей точки зрения, насколько вообще эффективны какие-либо запреты и ограничения в борьбе с алкоголизацией россиян?

– Ограничения, безусловно, должны быть. Причем они должны быть не только временными, но и возрастными, относящимися к пространственной доступности, и так далее. Их может быть много, но все они должны быть реально исполнимыми. И обязательно комплексными. Сейчас у нас временное ограничение установили, а пошаговая доступность, которая у нас очень высокая, осталась.

Не говоря уже о доступности на душу населения. В тех странах, где реально эффективно борются с распространением алкоголизации, на одну точку продажи алкоголя приходится три-четыре тысячи человек, а в Финляндии и Норвегии – до 15 тысяч человек. У нас на одну точку приходится 300-400 человек. Алкогольные заведения у нас на каждом углу.

Второй очень важный аспект – это то, что уровень потребления алкоголя, снижение которого фиксирует статистика, официальный. При этом, по мнению наших специалистов, в том числе областных, минимум 50 процентов потребления приходится на контрафактный алкоголь. То есть если сейчас официально в Кемеровской области потребление чуть меньше 10 литров на душу населения, то, прибавив к нему примерное количество контрафакта, получаем 20 литров. А это больше, чем несколько лет назад.

Поэтому решать проблему нужно только комплексно. Та антиалкогольная программа, которая сейчас принята на правительственном уровне, абсолютно не работает и не имеет какой-либо финансовой поддержки. И главное – идеологически она в основном декларирует намерения, а реальность очень сильно отличается от желаний федеральных чиновников.

– Если говорить не о потреблении алкоголя в целом, а об алкоголизме как заболевании, наблюдается ли какая-то четкая тенденция?

– Примерно с 90-х годов ситуация с алкоголизмом у нас понемногу стабилизируется. Но это, конечно, только зарегистрированные случаи. Сейчас достаточно частных медицинских структур и негосударственных организаций, куда граждане могут обратиться вместо больниц. Достаточно объективным показателем алкоголизации является уровень алкогольных психозов, и он в последние годы снижается.

Но и у этой тенденции не одна причина. Отчасти это происходит благодаря снижению алкоголизации населения. Но еще этому способствуют и частные формы проведения детоксикации, когда помощь оказывается не в специальных учреждениях, а на дому. Это, кстати, только поддерживает алкоголизацию – для человека смягчают последствия, не ликвидируя проблему, и он как пил, так и продолжает пить.

Кстати, с прошлого года такая практика официально запрещена Министерством здравоохранения РФ.

– То есть лечение проводится теперь только в специализированных учреждениях. Но хватает ли их для всех, кто нуждается в помощи? Вы, например, в январе рассказывали о строительстве нового наркологического диспансера в Кемерове...

– Не совсем, речь шла о строительстве нового подразделения нашей клиники. Ситуация такая: в Кемеровской области есть общее количество наркологических коек – их около 500. Они есть во всех городах и практически во всех районах. Но койки стационарного профиля, а нужны еще и реабилитационного. Чтобы сформировать у пациентов длительную качественную ремиссию.

Реабилитационных отделений в регионе всего два – в Кемерове и в Прокопьевске. Всего 50 коек на те 500. Этого крайне недостаточно. Скорее, должно быть соотношение наоборот. Мы стараемся переориентировать койки, как, например, в случае нового отделения в Кемерове, но о масштабном увеличении речь не идет.

Есть и другой аспект. С 25 мая текущего года, согласно изменениям в законодательстве, суды будут выносить решения об обязательном прохождении ряда лиц обязательного лечения в наркологических учреждениях. А для этого нужны надлежащие условия, соответствующие кадры и материальная база. Нам о решении было известно заранее, поэтому в том числе и было запланировано ввести новое подразделение. На старых койках, которые ранее располагались в психиатрической больнице, современные стандарты исполнять было невозможно.

– Перечисляя условия, Вы упомянули кадры, но известно, что во многих областях медицины они в последнее время в дефиците. Свойственна ли эта проблема и наркологии?

– К сожалению, у нас во всех медицинских учреждениях существенная нехватка кадров – как врачей, так и среднего медицинского персонала. Но в наркологии еще одна проблема – это дефицит психотерапевтов и медицинских психологов.

Мы это компенсируем привлечением так называемых консультантов. Например, это бывшие наркозависимые с большим стажем трезвости, не менее пяти лет. Консультанты демонстрируют эту трезвость своим образом жизни. Мы даже их поддерживаем, например они получают второе высшее образование по психологии или как социальные работники.

– В конце января отмечался День рождения русской водки. Хотя эта дата и не очень известна, в этот день упоминаемость напитка была очень высокой. Не считаете ли Вы, что само упоминание таких сомнительных дат способствует популяризации алкоголя?

– Смотрите, если взять общемировые русские бренды, то среди них, увы, не самое последнее место занимает именно водка. Если бы она стояла в этом ряду где-нибудь на 1080-м месте после IPhone, хороших русских автомобилей и, например, покупаемых во всем мире джинсов, то День русской водки никто бы и не заметил и не вспомнил.

К сожалению, водка на сегодня выступает серьезным транквилизатором, доступным любому гражданину. А уровень напряжения и тревоги у людей настолько высокий, что они вынуждены купировать их потреблением вот этого доступного и по цене, и по времени, и по другим аспектам универсального транквилизатора. Ну а последствия употребления алкоголя – это преступность, подорванное здоровье, низкая продолжительность жизни мужчин и так далее.

– То есть переломить ситуацию можно, только изменив отношение к алкоголю в принципе, работать с воспитанием?

– Нет, алкоголь – это следствие. Это уже более сложный вопрос. Алкоголь в христианской цивилизации все-таки занимает существенное место. Но в тех же европейских странах более традиционные формы потребления алкоголя. Употребляются менее алкоголесодержащие напитки, да и традиции употребления другие.

Такой пример интересный: в Италии есть один из самых крупных реабилитационных центров в мире. Там более 2 тысяч реабилитантов одновременно находятся. Они там живут, учатся, детей растят.

Там они выращивают виноградники и делают свое вино. И когда они садятся за стол, на нем стоит бутылка вина. Пациент, который находится на реабилитации, может это вино употребить. Они считают, что в такой атмосфере ему прививается культура потребления, восстанавливается ситуационный уровень и количество контроля потребления.

Как раз этот аспект очень важен. Если человек оздоравливается духовно, потребность в употреблении психоактивных веществ у него существенно уменьшается. И у наших граждан жизнь будет налаживаться, будет уверенность в будущем – при проведении государством соответствующей здоровой антиалкогольной политики, тогда люди будут меньше употреблять и меньше страдать алкоголизмом.

Марина Петренко