2 апреля 2013 14:01

Плагиат диссертаций уже не новость для нашей страны. После многочисленных громких и рубящих сплеча высказываний страна, оправившись от стандартного первого шока, начала думать над решением. К примеру, премьер-министр Дмитрий Медведев заявил о грядущей масштабной проверке всех диссертационных советов. Дошло даже до того, что министр внутренних дел Владимир Колокольцев предложил ввести уголовную ответственность за поддельные диссертации. Но неужели это и есть обдуманное решение проблемы? Об этом портал "Сибинфо" поговорил с профессором, директором Института развития образования национального исследовательского университета "Высшая школа экономики" Ириной Абанкиной.

– Ирина Всеволодовна, как Вы считаете, уголовное наказание вообще приемлемо в этой сфере?
– Усиливать наказание в сторону уголовной ответственности недопустимо. Конечно, если речь не идет о подлоге документов, который относится к уголовному праву. У нас есть законодательство о защите авторских прав, мне кажется, что этого достаточно.

– Но ведь проблема все равно есть.
– Мы имеем дело с очень серьезным системным феноменом – недостаточная внутренняя требовательность в профессиональном сообществе к качеству работ, к их реальной научной значимости. К сожалению, формальные меры антиплагиата в какой-то степени смогут помочь в преодолении этой ситуации, но не разрешить. Формальная проверка не может подтвердить, насколько по существу дела заимствованы результаты. Люди, которые в состоянии заплатить за компиляцию своих диссертаций из других работ, заплатят и за переписывание чужой работы своими словами.

Конечно те, кто пишет отзывы на такие работы, рассматривает их – члены диссертационных советов в университетах, научных институтах, учреждениях дополнительного образования – должны нести профессиональную ответственность. Даже этическую ответственности. Это и есть те самые заслоны на пути некачественных работ, которые нам сегодня нужны. И они должны быть именно в внутри профессионального сообщества.

– Но ведь эта проблема есть не только в нашей стране, в том числе и проблема отсеивания некачественных работ на этапе оценки?
– Это актуально во всем мире. В условиях информационного общества нелегко подтвердить подлинность результатов, полученных автором, сформировать требования к тому, чтобы это были новые научные результаты с реальной практической значимостью. Даже если мы обяжем диссертационные советы быть знакомыми с работами кандидата, который претендует на защиту диссертации, это не спасет ситуацию. Это же могут быть не только работники вуза или научной организации, это могут быть и представители бизнеса. Более того, у разных ученых может быть разное мнение. Одинаковые результаты одни будут считать сильными и современными и продвигающими науку вперед, другие – наоборот. Я считаю, что не надо закрывать дорогу тем, кто хочет получить профессиональное признание, оценку своей работы. Во всем мире как раз развиваются центры присвоения тех или других квалификаций.

– В чем же дело?

– Не надо отдельные случаи считать системой. Общий уровень наших работ не соответствует международным требованиям. У нас слабое оснащение, мы не поддерживаем аспирантов, и остаются только те, кто может себя прокормить из других источников. Перспективы научной работы и карьеры у нас тоже не слишком блестящие. Мы очень мало публикуемся за рубежом, мало продвигаем наши журналы на международный уровень, мало журналов на иностранных языках с нашими достижениями. В зарубежных авторитетных журналах очень высокая конкуренция. Там 80% публикация вообще отвергается. Вот он – контроль качества.

В этом смысле мы остаемся немножко в изоляционизме. Страна не преодолела барьер железного занавеса. Все меньше мир читает на русском языка. Даже бывшие советские республики сами пытаются публиковаться не на русском языке. Общий потенциал читающих научную литературу оценивается международными экспертами в 14-15 миллионов на весь мир. Это очень узкая группа.
Поэтому нужно мотивировать сотрудников делать работы, публиковаться, участвовать в международных конференциях, приглашать у нас учиться. Нам надо стать страной не импортирующей, а экспортирующей образование. Это сложная процедура, но двигаться надо. Успехи у нас есть, за последние пять лет мы увеличили вдвое свое присутствие на международном рынке образования, и мы уже заметны как отдельная страна, но в целом Евросоюзу или Японии, не говоря о США, которые здесь лидируют, мы конечно уступаем. Мы двигаемся, но очень медленно.

– Есть ли в нашей стране мода на научные степени среди политиков и чиновников?
– У нас в аспирантуре обучается 100 тысяч в очной форме и еще 50-60 тысяч в заочной. Это не более 10% выпуска нашего высшего образования. Доля тех, кто продолжает получать образование, невысока, и никогда выше она у нас не была. В других странах этот показатель вообще 5-10%.

И в советские времена чиновники на высоких должностях нередко старались получить степень хотя бы кандидата наук. Я считаю, это было связано с очень высокой ценностью образования, подтвержденных степеней и уровней образования. Это характеризовало человека как образованного, имеющего права на занятие высокой должности. Еще одна причина – защитная мера. Если что-то в карьере сложится не так или подступает пенсионный возраст, продолжать работу преподавателем в вузе – неплохое занятие.

Здесь тоже нельзя рубить сплеча, потому что многие из чиновников приобретают серьезный опыт в госслужбе, опыт в принятии решений. Они действительно имеют не только право, но и многие вузы и даже школы заинтересованы в том, чтобы узнать этот опыт, использовать позитивные наработки для обучения следующего поколения. Вопрос деликатный.

Сказать, что раньше у нас или во всем мире все чиновники высокого уровня пишут сами диссертации и там не бывает скандалов, нельзя. Только что в Германии мы слышали скандалы: чиновников уличили в несамостоятельности, в еще более остром плагиате. Всех проверить невозможно.

Беседовала Александра Черданцева