31 мая 2012 10:16

Генеральный прокурор Юрий Чайка в среду, 30 мая, отчитывается в Совете Федерации о состоянии законности в России. Меж тем, сама прокуратура, призванная повсюду следить за соблюдением законности, вызывает массу нареканий. О проблемах прокуратуры, правоохранительной системы и вообще наших (российского общества) отношениях с законом "Сибинфо" рассказал кандидат юридических наук, доцент, завкафедрой уголовного процесса Юридического института СФУ Александр Назаров.

- Как бы вы оценили работу прокуратуры Юрия Чайки по поддержанию законности в стране?

— Если брать за основу оценки, которые мы даем студентам на экзаменах, то это слабая тройка. Это не отлично и даже не хорошо, это слабо удовлетворительно, поскольку прокуратура не решает в полном объеме тех вопросов, что решать должна.

И здесь основные проблемы - в законодательстве. В прокуратуре считают, что ее полномочия в надзоре за предварительным расследованием, участию в судах сильно ограничены. Это очень сложный момент. Ведь действительно, полномочия советской прокуратуры были намного шире. Быть может, в том числе и поэтому прокуратура сегодня не всегда действенно реагирует на нарушения прав человека.

Сейчас, после выделения из состава прокуратуры Следственного Комитета, многие прокурорские работники никогда не работали в следствии. Может быть, нужно изменить кадровую политику – надзор за расследованием уголовных дел, участие по ним в судебном разбирательстве должны осуществлять прокуроры, прошедшие школу следствия.

— Что не так с нашей прокуратурой в области защиты прав человека?

— Вообще, прокуратура в российском ее варианте – это независимая система госорганов. Она издавна считается учреждением, которое осуществляет межведомственный надзор за соблюдением законов и это единственная ее функция. К сожалению, прокурорский надзор не всегда действенен. Почему, правозащитные организации ставят вопросы о нарушениях прав осужденных? Почему, правозащитники должны заниматься вопросами качества расследования уголовных дел? Это должна делать прокуратура. Очевидно, что прокурорский аппарат с этим сегодня не справляется.

— Может быть, прокуратуре взять на вооружение достижения общественных организаций или вовсе призвать их на помощь?

— Этим должны заниматься, те, кто за это получает зарплату. Почему в Красноярский краевой Общественный комитет по защите прав человека, который я возглавляю, каждый день приходит по 15-20 писем от осужденных, где пишется о фальсификациях и провокациях при расследовании, нарушениях при содержании под стражей и др.? По идее, человек должен в первую очередь обращаться в прокуратуру и уходить удовлетворенный ответом.

— Сегодня оправдательных приговоров выносится в разы меньше, чем даже при сталинском режиме. Складывается полное ощущение, что прокуратура может только обвинять.

— К величайшему сожалению, законодатель назвал прокурора государственным обвинителем. В суд первой инстанции прокурор приходит именно в таком статусе. Этого нельзя было делать. Он должен приходить в суд не обвинять и не поддерживать гособвинение, а помогать суду устанавливать истину. Прокурор должен быть исследователем в суде. Зачем пытаться любым путем обвинение поддерживать? В прошлые века была для прокуроров образная характеристика: "говорящие судьи".

— Как вы считаете, где на сегодняшний день самая больная точка нашего законодательства?

— Мне кажется, речь здесь должна идти о законотворчестве. Сам законотворческий процесс в нашей стране какой-то хаотичный, несистемный. Многие законы и поправки принимаются "сырыми" без обсуждения с профессиональным сообществом, с населением. Нужно выносить законы и поправки на обсуждение, привлекать неангажированных экспертов. Часто бывает, что закон еще не вступил в силу, а к нему уже принимаются поправки.

— Власти долгое время пытаются приблизить наше законодательство к европейскому. Почему этого в полной мере не удается сделать?

— Нет политической воли, нет четко сформулированной государственной политики в этом направлении.В России суровые законы, причем, гораздо жестче, чем в Европе. В то же время, мы, порой, лояльны к тем, кто совершил тяжкие и особо тяжкие преступления.

К примеру, в Германии действуют превентивные меры: наказание закончено, но комиссия, которая внимательно наблюдает за преступником в изоляции, может прийти к заключению, что он опасен для общества, и тогда срок заключения может быть продлен. Мы только начинаем к этому подходить.

— А что с законом о митингах? Что европейского в повышении штрафов?

— Я не специалист в этой сфере, но выражу свое мнение. Я не против, чтобы люди выражали свою позицию, но это не должно мешать другим. Должны быть какие-то места, где можно было бы митинговать.

— Может, сначала надо было создать такие места, а потом уже браться за штрафы?

— Конечно, надо… Например, можно отдатьв Москве под это "Олимпийский". В этом плане Европа тоже не показатель. Никогда не попадали в ситуацию, когда бастуют авиадиспетчеры, и ты не можешь улететь? Они добиваются своих интересов, а почему я должен быть с ними солидарным? У меня свой интерес – мне улететь надо.

— Какую роль здесь играет менталитет россиян, их отношение к закону?

— Медленно и со скрипом мы движемся в цивилизованную сторону, но нужно учитывать наш исторический опыт. Есть хорошее выражение: "Суровость российских законов компенсируется их тотальным неисполнением". Действительно, очень часто у нас все идет в разрез - действуем не по закону, а по понятиям. В общем, обо всех российских бедах известно и сказано в науке, но на практике изменения к лучшему идут очень сложно.

Нам не достает ощущения справедливости. В той же Германии очень мало жалуются на судебные решения. Во-первых, они не настолько суровы. А, кроме того, после оглашения приговора, судья еще целый час будет разъяснять всем участникам процесса, почему он вынес такой приговор, почему принял во внимание ту или иную позицию, или доказательство. После такой беседы человек выходит с чувством справедливости от того, что случилось с ним в храме правосудия.

У нас же как: "Именем РФ… приговор понятен? Понятен. Права понятны? Понятны". А для работы по формированию понимания справедливости не хватает времени и правовой культуры. Человек должен понимать, что если он нарушил закон, то он и получит наказание по закону: ничуть не больше и не меньше.

Павел Быковских