Новосибирский госуниверситет выиграл три гранта на привлечение к работе ученых с мировым именем. Два физика и один биолог будут теперь трудиться в стенах Новосибирского классического университета. О том, что дает такое сотрудничество вузу и российской науке в целом рассказал в интервью информационно-политическому порталу "Сибинфо" проректор по научной работе НГУ Сергей Нетесов.

 

 

- Во-первых, деньги, во-вторых – возможность практически беспрепятственно общаться с действительно выдающимися людьми, подключение к общению с ними наших студентов и аспирантов, а также – возможность прорыва на передний край современной науки.

 

 

- Мы не планировали, сколько заявок выиграем. Мы попытались сделать так, чтобы наши заявки были сделаны зарубежными учеными, которые действительно являются мировыми лидерами. Могу сказать точно, что из 17 наших заявок большая часть написана действительно высокорейтинговыми по мировой шкале учеными, от которых не отказалась бы ни одна лаборатория мира. Поэтому, я считаю, что как минимум еще три заявки ничем не уступают тем, в которых мы получили гранты.

 

 

- Пока мы находимся в стадии согласования проекта Договора, сметы и календарных планов. Могу сказать, что группа под руководством Владимира Захарова займется проблемами, связанными с математическим моделированием экстремальных волн в океане, а также теоретическими основами повышения энергоэффективности наших тепловых установок. Группа под руководством Манфреда Тумма, будет проводить исследования в области новых схем генерации миллиметрового, субмиллиметрового излучений с помощью электронных пучков в вакууме и плазме и применения мощного микроволнового излучения для термоядерных исследований и воздействия на материалы. Впрочем, и в том и в другом случае есть просматриваемые прикладные аспекты.

 

Отметим, что мы не на пустом месте организуем эти работы. 78 кафедр НГУ расположены в институтах СО РАН, и значительная часть экспериментальных работ будет проводиться именно там. А для институтов – прямая выгода: на основе достижений этих групп под руководством ведущих ученых в них будут гораздо интенсивнее развиваться как фундаментальные, так и ориентированные на практику работы.

 

Заявка Петра Чумакова написана с целью интенсификации работ в очень перспективном направлении: на основе отечественных достижений в области молекулярной вирусологии будут создаваться новые потенциальные онколитические препараты на основе вирусов, и эти препараты будут нацелены на специфическое, селективное разрушение опухолевых клеток человека. В мире эти исследования начали бурно развиваться в последние годы, есть уже и один российский препарат, кстати, разработанный в Новосибирске. Так что разработка актуальная, есть некоторый опыт и новые идеи, а теперь еще и финансы.

 

 

- За последние десятилетия было три волны интереса к проблематике создания специальных непатогенных для человека вирусов, которые умеют «различать» некоторые типы опухолевых и здоровые клетки человека. Последняя такая волна началась в 90-х  годах прошлого века. Я в ней тоже активно участвовал - как руководитель гранта. Один из наших препаратов, который мы тогда сделали, дошел до клинических испытаний и сейчас испытывается в онкоцентре в Москве. Это препарат на основе аденовируса, который дефектен по двум генам и который действительно умеет, образно говоря, различать опухолевые и нормальные клетки и специфически поражать опухолевые клетки. Т.е. он работает как что-то вроде микро- или наномашины, которая «выстригает» в организме «нехорошие» клетки.

 

Работ на эту тему за последнее десятилетие в мире уже десятки, если не сотни. Не только в отношении аденовирусов, но и герпес-вирусов и других семейств вирусов, причем это все непатогенные исходные вирусы, просто они некоторым образом модифицированы, а затем отобраны так, что они «умеют» вот это - пораженные клетки от здоровых - различать. Почему их нужно так много типов? Сейчас специалисты не говорят про «раковые заболевания» в единственном числе, потому что молекулярных видов рака очень много. Даже видов рака легких бывает несколько десятков. И для каждого нужно подбирать свое средство терапии, свой способ лечения. Мы как раз и собираемся этим интенсивно заняться. Сейчас у нас есть возможность взяться за проблему на гораздо более высоком уровне: есть подготовленные специалисты, «мощные» финансы и значительная часть необходимой лабораторной базы.

 

Раньше на эту тематику денег было немного, и первый препарат, разработанный под моим руководством в ГНЦ ВБ «Вектор» и сейчас испытываемый в Москве, – это результат 12-летней работы. Из-за ограниченности средств мы вынуждены были проводить исследования с остановками. Но в любом случае для препарата такого типа необходимо после его получения 5-7 лет исследований для выхода на клинические испытания. У нас уже есть перспективные препараты, но они перспективны, в основном, пока только идейно. И есть планы - что делать в первую очередь, что во вторую, а сейчас их можно претворять в жизнь.

 

 

- Я уже сказал, что НГУ в принципе мог выиграть еще 4-5 грантов. Мы, несомненно, будем участвовать в этом конкурсе и во второй раз, потому что уверены, что задуманные нашими и зарубежными авторами исследования принесут пользу и университету, и российской науке, и практике. Кроме того, уже прошедший конкурс был объявлен в очень сжатые сроки, в разгар лета, поэтому и НГУ, и другие ВУЗы с некоторыми выдающимися учеными просто не успели договориться о всех деталях. Что касается областей исследований, то для нас важны все приоритетные направления науки и техники, которые обозначены президентом и премьер-министром, а также те, которые в дополнение к ним мы считаем перспективными. Любые технологии, направленные на энергосбережение и улучшение качества жизни, на лечение болезней, на улучшение информационных технологий и на разведку и добычу природных ископаемых, – все это те области исследований, в которых мы будем искать своих партнеров.

 

 

- Гранты, во-первых, дают дополнительные вливания в очень перспективные отрасли науки. Второе, они обеспечивают среднесрочную стабильность для исследовательских групп: трехлетний масштабный грант – это очень хорошо. В-третьих, этот грант привлек действительно «мощных» ученых. Те ученые, которые будут работать у нас – это очень активные люди, у которых есть свежие идеи и которые жаждут их воплотить в жизнь. Они готовы и сами прилетать, и общаться по «скайпу» круглосуточно.

 

Ситуация меняется благодаря размеру финансирования, благодаря формату самого гранта – привлечение действительно мировых научных лидеров значительной и по мировым меркам суммой средств. Это правильный путь: так действовали и действуют сейчас быстро технологически развивающиеся страны, такие как Китай и Индия. Они уже давно и успешно работают над тем, чтобы их лучшие умы, которые пока работают за границей, вернулись и приступили к продуктивной работе. Ведь на родине у них нет языкового барьера, нет культурного барьера, им не надо адаптироваться.

 

А главные проблемы сейчас, которые у нас имеют место – это драконовские правила расходования средств, время их поступления (перед концом года) и обязательная необходимость всю годовую порцию истратить прямо сейчас – до конца года.